Уже за два часа до начала сольного концерта Бориса Гребенщикова, у служебного входа образовался маленький ручеек из людей, которые так или иначе попали в заветные списки аккредитованных счастливчиков.

На проходе стоял огромный стриженый охранник с папкой в руках, он вежливо, но строго спрашивал фамилию, и если не находил ее в своем списке, то тут же, могучей рукой указывал человеку направление обратно на улицу, а любые уговоры пресекал на корню.

Передо мной шли двое: серьезная женщина — директриса Бориса Гребенщикова и, непосредственно, сам Б.Г. Тут необходима маленькая ремарка: как раз в ту пору Б.Г. решил несколько видоизменить свой имидж и наголо побрился. Его директриса назвала свою фамилию и стала ждать, пока огромный охранник шарился по списку:

— Че-то, нету вашей фамилии.

— Ищите, ищите, должна быть, я ведь сама этот список составляла.

— Ага, вот нашел. Пожалуйста, проходите.

Далее охранник мельком глянул на Б.Г. и строго спросил:

— Так, а ваша как фамилия?

Гребенщиков удивился, заулыбался, но не успел назвать фамилию, его опередила не менее удивленная директриса и ответила охраннику вопросом на вопрос:

— А, скажите, уважаемый, что сегодня будет за концерт?

— Концерт Гребенщикова, а что?

— А вы-то сами, знаете как выглядит Гребенщиков?

— Ну, так-то знаю.

— А позвольте вас спросить, как же он выглядит?

— Как? В смысле? Ну, обычно выглядит – очки, бородка, длинные волосы. А что?

— Волосы длинные, говорите?

— Ну, да...

Директриса повернулась к улыбающемуся Б.Г., развела руками и грустно сказала:

— Ну, что, довы...лись, Борис, Борисыч…?