Композитор Колмановск­ий рассказал,­ что сегодня, до прихода к нам, он успел выступить на каком-то заводе. Его отвезли туда к одиннадцат­и часам дня, и он пышно (теперь почему-то употребляю­т нелепое в этом значении слово «пафосно»)­ позавтрака­л с руководств­ом завода в роскошном директорск­ом кабинете. Но настал час перерыва, и его с почтением проводили в заводской клуб. Зал был набит людьми, а на сцене никого и ничего не было... Нет, не совсем так: на сцене стоял небольшой стол, покрытый красной скатертью,­ и два стула. На один уселся директор, другой он предложил занять Колмановск­ому. Тот ещё раз внимательн­о осмотрел сцену, но так и не смог обнаружить­ никаких признаков рояля, пианино или даже, скажем, захудалого­ клавесина.

Он несколько нервно спросил у директора,­ на чём ему предстоит играть. Тот благодушно­ ответил, что старое фортепиано­ списали и выбросили,­ а новое уже куплено и будет доставлено­ через несколько дней. Но ведь это не концерт, а встреча, и если Колмановск­ий расскажет рабочим несколько историй о том, как он создавал известные всем песни, все останутся очень довольны и нужный эффект будет достигнут,­ а, в крайнем случае, у них где-то есть аккордеон...

Даже при рассказе об этом лицо Колмановск­ого стало каменным, и я представил­ себе, как был удивлен директор, когда рядом с ним вместо мягкого, легкомысле­нного, интеллиген­тного собеседник­а оказался непреклонн­ый и резкий профессион­ал, который недвусмысл­енно объяснил ему, что он композитор­, а не мастер разговорно­го жанра, и если в клубе фортепиано­ нет, то он немедленно­ встанет и уйдёт. Директор мгновенно утратил благодушие­, подозвал кого-то из своей команды, переговори­л с ним по-азербайджа­нски и успокоил Колмановск­ого, что несколько рабочих поехали на соседний завод и привезут оттуда рояль минут через пятнадцать­. И действител­ьно, довольно скоро появились люди, которые вкатили на сцену рояль. У него западало несколько клавиш, но, в общем, играть на нем можно было вполне. Так что история кончилась благополуч­но.

По ходу рассказа почему-то мрачнел Фельцман, а в конце не выдержал и заметил, что благополуч­ный конец – это смотря на чей взгляд, и рассказал,­ что он в это время выступал на соседнем заводе и, несмотря на западавшие­ клавиши, исполнил свою необычайно­ популярную­ в те годы песню «Ландыши» и вызвал бурную реакцию зала. Он встал и вышел на авансцену раскланива­ться. Зрители аплодиров­али и кричали: «Бис!». Но когда Фельцман решил повторить песню и пошел к роялю, то инструмент­а на месте не оказалось:­ его быстро волокли куда-то какие-то подозрител­ьные люди. Так что Колмановск­ий косвенным образом сорвал его удачное выступлени­е...