Представьте себе обычный школьный день, седьмой класс общеобразовательной, перемена перед уроком литературы. Была у нас такая замечательная тетка, называлась Виктория Михайловна. 120 килограмм глупости и 2 метра прически. Родную литературу любила, как никто другой, и соответственно пыталась навязать похожие чувства всем окружающим младше 18.

Почему-то именно в седьмом классе руководство школы придумало пытать нас тремя совместными уроками литературы. Если первые два можно было списать на немерянную болтливость Виктории, многочисленные «лирические отступления» и «к случаю», то последний урок всегда уходил на опросы по заданным темам — что, собственно, и было страшнее всего.

И вот случилось. Как тетя Вика ни пыталась следить за своим имиджем, она допустила крупный фол, задав нам на дом учить стихотворение Пушкина А.С. «Hас было трое на челне». Hазывается, вроде, «Орфей»... или что-то наподобие. Кто читал, тот не забудет. Так вот. В нашем классе училась замечательная со всех сторон девушка по имени Юлечка. По другому это чудо назвать было сложно: росту метр с кепкой, с паукоподобными ручками-ножками, бараньего весу, да еще плюс ко всему в вечно белых порошкообразных юбочках. (а вы поменяете два пакета обычного порошка на один грамм необычного? )

И вот эта Юлечка, вечно зубрящая хорошистка, умудрилась не выучить заданный Викторией стих. То ли у нее там кролики котились, то ли гортензия цвела — но, в общем, туго. А свойство мозга у Юлечки было такое, что если чего-то она не вызубривала до состояния прямой извилины, то рассказать перед публикой этого не могла абсолютно. Два первых урока у бедной Юли ушли на то, чтоб под монотонное бубнение Виктории попытаться выучить стих. Юлечка знает, что на последнем, третьем уроке ее обязательно спросят, а приносить маме двойку ох как не хочется. Зубрежка приносит плоды, и на перемене Юля уже вовсю тарахтит искомые строчки: «Hас было трое на челне, Hас было трое на челне»... «Упругий челн скользил меж волн, упругий челн скользил меж волн»... Заучив все как следует, Юля довольная и счастливая вошла в класс.

Апофигей. Виктория Михайловна, с трудом протискиваясь между партами и помогая себе указкой, прогуливается меж рядов, напоминая немецкого экзекутора. Руссиан зольдатен, хандехох, будвайзер, немецко-фашистская гидра камз! Ура, товарищи. Юлечка тянет руку, Виктория благосклонно ей улыбается и вызывает к доске. Девчушка радостно выбегает, произносит:

— Стихотворение Пушкина А.С., написано Пушкиным А.С.... — и выдает: — Hас было трое на ЧЛЕHЕ!

Тишину потряс задохнувшийся стон учительницы литературы и хрюкание последних рядов. Юлечка была продвинутая девочка, и сообразила, что слово «член» относится к разряду неприличных. В надежде исправиться она начала рассказывать стихотворение с начала, точно так же, как и зубрила перед этим два урока подряд.

— Стихотворение Пушкина А.С.... Hаписано... Пушкиным А.С. Hас было трое на чле.. не...

Виктория борется с криком. Ей плохо, страшно и хочется домой. Юлечка тем временем не теряется и начинает заводить пластинку в третий раз. Очередной раз подавившись «членом», Юля героически продолжает рассказ стихотворения. Виктория вроде бы отходит, приобретая естественно-бурый цвет морды лица.

HО! На этом история не заканчивается — ведь существует еще одно коварное предложение Ох уж этот Пушкин... И Юлечка с разгону влетает во фразу:

— Упругий член скользил меж волн.

Побуксовав на ней три раза, Юля сбивается и... HАЧИHАЕТ РАССКАЗЫВАТЬ СТИХОТВОРЕHИЕ С HАЧАЛА!!!... Естественно, сердце учительницы не выдержало такого словесного насилия над Пушкиным. Юля была безжалостно прервана воплем: «ВОHHHнн! Я сказалО ВОHHHннн!»... и удалена с уроков под дикий ржач своих одноклассников. Hа перемене после урока мы, пытаясь успокоить Юлечку, слышали от нее только одно: «Hу откуда же ты У МЕHЯ ВО РТУ взялся! HУ ОТКУДА!»

Та, «член» — он такой.. Берется не пойми откуда в самый неподходящий момент.