1998 год. Я — медсестра физиотерапевтического отделения 10 поликлиники города N. Поликлиника — бывшее владение купца Рейнеке, и кабинет мой — бывшая танцевальная зала барышень Рейнеке.

Обычное поликлиническое унылое утро, по массивной мраморной лестнице вяло перебирают ногами бывшие парткомовские жены и члены их семей, регистраторши натальпетровны поправляют перед гардеробным зеркалом прически «а ля гнездо», ритм поликлинического утра такой же аритмичный, как и пульс большинства обитателей учреждения здравоохранения.

А а улице бьет ключом жизнь — там буйствует май, надрываются воробьи, весело несутся по лужам автомобили, радуются солнышку деревья, выпускающие на белый свет желтоватые листочки. Посмотрев в окно на весну, я поднимаю глаза к потолку кабинета — там два ангела, примостившихся в углах шестиметровой залы и непонятно как не расстрелянных коммунистами.

Но все же вездесущая советская власть внесла поправки обитателям рая — у ангела справа оторван нос и подбито крыло, левому ангелу судьба уготовила более горькую долю — в ногу ангелочка когда-то был вбит крупный гвоздь, и вымазанной сажей рукой напрочь оторвано невинное ангельское причинное место. Но несмотря на инвалидность, ангелы умиротворенно улыбались, нежно держа около пухлых губ гипсовые дудочки.

В десять утра с третьей попытки дубовая трехметровая барская дверь в моем кабинете проштурмована, и в кабинет входит бодренькая маленькая старушка. Поздоровавшись (обычно жалобы начинаются сразу — с порога, без приветствий), бабушка садится на стул и замолкает.

Я рассматриваю пациентку — лицо с неглубоким морщинами, чистый белый платок на голове, такая же опрятная кофточка и юбка, в глазах нет и намека на склероз. «На что жалуетесь» — начинаю я разговор. «Я пришла на магнит, болит колено». Так как бабушка в возрасте, так сразу отмагнить её я не имею права.

«Как сердце? спрашиваю я „Не беспокоит, заболеваниями сердечными не страдаете“? »

В молодости страдала, отвечает бабушка, лукаво улыбаясь — мужа уж очень любила"Оценив юмор, спрашиваю А куда ж мужа дели? — шутливо спрашиваю я. Не я дела — немцы дели, погиб на фронте. На сердце не жалуюсь, так, разволнуюсь когда, корвалола 20 капель выпью и всё. «Как давление?» — продолжаю расспрашивать я. «не жалуюсь» — отвечает старушка. Понимая, что со здоровьем бабушке повезло, уже формально перечисляю « Зрение, желудок, варикоз, щитовидка не беспокоят» — нет, не беспокоят. Никогда ничего не болело.

Так что ж тогда с ногой случилось? «да вот, яблоню обрезать полезла, а на лестнице дощечка прогнила, я не удержалась и упала на прямых ногах аккурат в землю, как ракета. Поленилась за новой лестницей в сарай сходить, а теперь вот к вам не лениться на электричке ездить. Живу-то в районе. Уж век на белом свете живу, никогда к врачам не ходила, скоро уж попа заказывать надо, а я теперь у врачей сидеть буду...

Заподозрив неладное на фразе „уж век на белом свете живу“ смотрю бабушкину дату рождения — 1901 год, то есть человеку 97 лет...добивает меня бабушка окончанием „хорошо еще, что неделю назад огород перекопала, земля мягкая была......“