Сережа, помоги!
Уличная палатка с дешевыми продуктами питания. Покупатели – малообеспеченные пенсионеры. Обычно продавщицей в этой палатке была девушка, но тут поставили какого-то толстяка. Толстяк этот сразу стал себя вести по-хамски, общаться строго на «ты», материться. А чего ему, покупатели – безобидные бабульки-божие одуванчики.
В конец оборзев, он заявил, чтоб бабки готовили деньги без сдачи. А то он уже «за*$%лся ее отчитывать». Горемычные пенсионерки
повздыхали, но перечить толстяку не стали.
Тут к прилавку подошла очередная бабуся. В руках тыща, и упрашивает отпустить ей нехитрой снеди. А в ответ куча мата. Она уж к нему и так, и сяк, и «милок», и «голубок», мол, ноги больные, с палочкой хожу, войди в мое старческое положение. А он ее на три буквы. У бабки аж слезы на глаза навернулись, а тому хоть бы хны.
Тогда бабуля заявляет: «Не отпустите товар, я приятелю своего внучка пожалуюсь» и тычет рукой в сторону. Толстяк глянул туда – на ограждение газона увидел шкета лет 10-11, в ушах наушники, пальцы бешено жарят по кнопкам телефона, зубы месят бубли гумм.
Толстый ехидно улыбнулся, послал бабку еще раз, запустив при этом в нее пластиковым стаканчиком, для убедительности.
Бабушка повернулась в сторону мальчика и негромко попросила: «Сережа, помоги, пожалуйста, мне тут товар не отпускают!». Пацаненок даже ухом не повел, толстый было уже хотел разразиться очередной матерной триадой…
Но тут, распахнулась дверь джипа припаркованного за этим пацаном. Оттуда вылез здоровенный верзила. На лице недоумение и решительность
одновременно – мол, кто мог старушечку обидеть, но мы это так не оставим. И могучим басом: «Баб Кать, вы только не волнуйтесь ради бога,
вам нельзя. Я ща все быстренько утрясу, блин…»
Пока верзила это произносил. Толстяк успел сложить в пакет весь товар, который заказывала бабуля, перевязать его подарочной тесемочкой,
положить туда презент от фирмы, отчитать сдачи, обсчитать при этом себя, сказать «спасибо за покупку, приходите еще» и отбежать на 50 метров от лотка продолжая неистово увеличивать свою скорость...
В конец оборзев, он заявил, чтоб бабки готовили деньги без сдачи. А то он уже «за*$%лся ее отчитывать». Горемычные пенсионерки
повздыхали, но перечить толстяку не стали.
Тут к прилавку подошла очередная бабуся. В руках тыща, и упрашивает отпустить ей нехитрой снеди. А в ответ куча мата. Она уж к нему и так, и сяк, и «милок», и «голубок», мол, ноги больные, с палочкой хожу, войди в мое старческое положение. А он ее на три буквы. У бабки аж слезы на глаза навернулись, а тому хоть бы хны.
Тогда бабуля заявляет: «Не отпустите товар, я приятелю своего внучка пожалуюсь» и тычет рукой в сторону. Толстяк глянул туда – на ограждение газона увидел шкета лет 10-11, в ушах наушники, пальцы бешено жарят по кнопкам телефона, зубы месят бубли гумм.
Толстый ехидно улыбнулся, послал бабку еще раз, запустив при этом в нее пластиковым стаканчиком, для убедительности.
Бабушка повернулась в сторону мальчика и негромко попросила: «Сережа, помоги, пожалуйста, мне тут товар не отпускают!». Пацаненок даже ухом не повел, толстый было уже хотел разразиться очередной матерной триадой…
Но тут, распахнулась дверь джипа припаркованного за этим пацаном. Оттуда вылез здоровенный верзила. На лице недоумение и решительность
одновременно – мол, кто мог старушечку обидеть, но мы это так не оставим. И могучим басом: «Баб Кать, вы только не волнуйтесь ради бога,
вам нельзя. Я ща все быстренько утрясу, блин…»
Пока верзила это произносил. Толстяк успел сложить в пакет весь товар, который заказывала бабуля, перевязать его подарочной тесемочкой,
положить туда презент от фирмы, отчитать сдачи, обсчитать при этом себя, сказать «спасибо за покупку, приходите еще» и отбежать на 50 метров от лотка продолжая неистово увеличивать свою скорость...