Эх, сколько мы с напарником моим проработали! Лет десять, наверно.
Чудило и приколист, а вообще отличный мужик. М-да, а теперь, значит, историю — как Славика
уволили.

Был у нас в смене один фрезер. Туповат малость, но как-то по-своему.
По работе — более-менее, а вот по жизни — чего-то у него заедало в
башке. Но при этом он считал себя правее всех правых и святее Папы
Римского. Он окончил институт, его поставили сменным мастером, а затем
начальником цеховой смены. Юра его зовут. Задрал Юра шнобель неописуемо
как. Все у него тупые, все алкаши, все живут вчерашним днем, все...
(сами вставьте). При этом он приходил советоваться по животрепещущему
вопросу: «Вот раньше у меня была двойка и я ездил во второй полосе, а
теперь у меня фольксваген и ездить по второй западло, а из левой меня
гонят, потому что я больше 80 не езжу. Где мне ездить?»
У меня нашелся только один ответ «В пи@де, Юра! На дороге таких му@ил
и без тебя хватает!»
Так вот однажды темной ноченькой двое пошли за водовкой через забор,
на обратном пути попались на глаза охране, немножко от них побегали,
но были изловлены, скручены, препровождены куда надо, изьяты и
запротоколированы. Наутро Юре вставили скипидарную клизму. За них.
Юра прилетел в следующую ночь, слетел из своей будки в цех и залепил
тихому безответному Мише оплеуху. Миша забился в угол. В цеху, несмотря
на рев станков и механизмов, стало на мгновение тихо. Юра гордо
развернулся и ушел в будку.
Миша перевелся в другую вахту.

— А знаешь, почему он Мишку побил, а Димона нет? — спросил Славик,
следя как моя рука льет в его кружку пиво.
— Тоже мне бином Ньютона. Димон его так отоварит, что всем ЗУ уши
зае@утся приклеивать.
(ЗУ -заводоуправление)
— И кто он после этого?
Риторический вопрос — понятный ответ.
— Ну кто, — вздохнул я, — Пи@арас помойный, кто ж еще.

Ну сказал и сказал, и забыл об этом разговоре. В общем-то мы НСЦ не
подчинены, у них свой цех, у нас свой. Но работаем по тем же сменам,
вместе.
Гром грянул через несколько дней. Славик, будучи вызван чинить пресс,
в полный голос обсудил с прессовщиком последние события. И передал
ему мое определение Юры. Кто ж знал, что Юра вылезет из-за пресса!
Он, сука такая, проверял шхеры, где могли скрывать и скрываться. Вот
и за этим агрегатом такая есть.
— Ты как о начальнике отзываешся, сопляк?! — Мгновенно вышел на режим
Юра. — Да как ты смеешь, сволочь! Да я начальнику твоему скажу!
Пинком под жопу! Под забор! Бутылки собирать!
Господин начальник стоял на полу, Славик на станине, у ног Славки —
ведро, в которую слили масло из гидросистемы. Так, на треть ведра.
Славка, не говоря худого слова, взял ведро, надел на прилизаную
шевелюру Юрика и звонко пристукнул по донышку газовой тройкой. Это
ключик такой разводной, господа хорошие. Килограмма два весит. Да и
рука привыкла тяжелое таскать-крутить, а не пальчиками по клавишам
гонять. Ведро налезло плотно. Юрик сел на жопу и отчетливо пернул.
Прессовщик выпучил глаза. Славик, насвистывая «Юность в сапогах»,
как ни в чем ни бывало крутил накидную гайку в нутре пресса. К месту
событий потянулся народ. По плечам фирменной отглаженой синей спецухи
Юры текли темные потоки масла. Я подошел одним из последних.
Переглянулся со Славиком. Затем демонстративно неторопливо (да,
сознаюсь, работал на публику, но не предавать же напарника!) натянул
уборочные резиновые перчатки, с помощью еще пары ребят поднял Юру и
отвел к монтерам, с которыми он вечно корешился.
— Вот. Довые@ывался ваш дружок. Теперь вые@бывайтесь сами.
Юрик глухо выл из-под ведра.
Надо отдать должное монтерам: они орать не стали — просто приняли
пса-рыцаря у меня, посадили на стул и приступили к работам. Я ушел.
Через 10 минут пришел младший электрик и попросил ножовку. Уважительно
взглянул на Славку, к тому времени уже сидящему в наладочной, и исчез.
Еще через час в наладку ворвался разъяренный шакал — Юра, с красными
щеками и ушами — и завыл стаей гиен, заухал филином, зарычал медведем,
завизжал несмазаной сиреной. Орал он на меня. Не успел я открыть рот и
послать его на @уй, как Славик вылез из старого кресла, неторопливо
прошел в угол у двери, оказавшись за спиной этого козла, взял наше
помойное ведро, надел на башку Юрика и грохнул сверху своей верной
тройкой. Как гвоздь забил. После чего, удовлетворенно кивнув,
вернулся досматривать столь грубо оборваный сон.
Меня пробил смехач. Трясясь от хохота, я повел Юрика через весь цех,
обратно к электрикам. Вирус смеха оказался заразительным. Народ
откровенно ржал, бросив работу. Особо впечатлительные катались по
полу и не успевали стирать слезы. На пороге монтерской мы столкнулись
с тем же мл. электриком. Он собирался вернуть ножовку. Дикий регот
потряс монтерскую. Народ полез под стол. Старшой электриков стоял
посреди комнаты на коленях, прижав руки к животу и мелко трясся.
Я сам посадил Юрика на стул.
— С-с-сла-а-а-авик? — выдавил из себя монтер.
— Славик, — подтвердил я.
— Мужикиииии! — заорал по матюгальнику один из элетриков. — Прячьте
на @уй ведраааа!
Цех ответил новым взрывом поросячьего визга.
Из-под ведра доносились всхлипы.
Посоветовав монтеру пилить осторожно — там мусор все-таки, я
убрался вон.

На следующий день вышел приказ об увольнении Славки. Провожали
мы его всем цехом.