Опять из бесед с Гордеем.

— Макс, а ты в караул ходил в армии?

— Один раз. Больше не посылали.

— Отличился?

— А как же! Нарушителя задержал.

— В отпуск пошел?

— Спасибо, что не на дизель.

— А что так? Положено ж.

— На мое «положено» там уй наложено. Замполита я батальонного заловил. Он ночей не спал — все волновался: бдим мы в караулах или дрыхнем бессовестно? Вот и зашуршал гадюкой в камышах. А тут я...

— И что?

— А по Уставу: «Стой кто идет! Стой, стрелять буду!»

— А он?

— А он там что-то грозное рек из кустов про руководящую роль партии .

— И?

— А в караульном Уставе — про партию не слова. Как и про голоса из кустов. Вот, если б он куст поджег...тогда я бы, пожалуй, задумался, а так дал предупредительный впритирку над фуражкой и мордой в стылую грязь положил. Потом все дозвониться до караулки не мог. У нас стрельбище было через забор, там палили непрерывно. Так что на выстрел никто не бегал.

— Со связью проблемы?

— Со скукой. Мне еще два почти 2 часа стоять предстояло. Чего ради я себя такого развлечения должен лишать? Замполит ничком в грязи — да я на эту картину вечно любоваться был готов! Часа полтора я его там вымачивал: за это время майор всю лужу впитал шинелкой. И задубел оной. А то повадился, понимаешь, недремлющим оком моргать. Большой брат. Вот я и дал ему поразмыслить, что в теплой коечке куда как поуютней лежится, чем в холодной луже под прицелом у психопата с ружжом.

— И чем дело кончилось?

— Да ни чем. Прибежали наши, отодрали заледеневшего комиссара от грунта и в санчасть понесли. У него руки-ноги не гнулись, сам ходить не мог. А лицо, лицо- то какое было! Сколько там страсти! У нас потом экскурсии ходили — посмертную маску замполита глядеть. Он в грязи так натуралистично отпечатался.. .Ну как живой прям....

Одна беда- воспаление легких схватил. Нет, не тот нынче замполит пошел! Нежный какой- то, комнатный.Оранжерейный. Как орхидея. Годится только для украшения отапливаемых помещений. Часок на свежем воздухе полежал — и в больничку на месяц. А вдруг война?! Вдруг Родина в окопы позовет? Это что получается, через час войска без партийного пригляда окажутся? А кто будет наглядную агитацию творить? Боевые листки писать? А?

— Ты чего разошелся- то?

— Да это я так отвечал, когда на меня после орали. Мол, мало ли что. А вдруг коварный враг старенькую маму замполита захватил в заложники и ко мне сердягу отправил? Откуда я знаю? И, пользуясь его сыновней любовью и моей недисциплинированностью разграбит вражина склад продовольствия? А? Пожрет, гад, картоху- моркву, комбижиром закусит и шиздец нашей боеготовности!

— И что тебе было?

— Да ничего. Поорали- да отстали. Я Устав наизусть знал — не добешься. Но в караулы больше не ставили.

— Повезло тебе. Я вот на Севере полтора года через день- на ремень яйцами звенел.

— Сочувствую. А у вас были такие энтузиасты-проверяльщики?

— А как же. Командир роты. Он разведчик бывший и как литр примет его в разведку тянет неодолимо. В «лешего» обрядится и давай на караулы нападать. То автомат спи%дит, то магазин отстегнет.

— А чего не пристрелили?

— Да не. Он хороший. Только по пьяни дурной. А так проспится, шиздюлей выпишет, и все вернет. Мы проверяли, если бдительность проявить — он сердитый потом неделю ходит. А так подкрадется, палец к виску приставит, да как заорет: «А!!! ТЫ УБИТ!!!». Потом засмеется как ребенок и убежит. И все довольны. Мы его старательно не замечали. Чего хорошего человека не потешить, коли на него блажь нашла?

— Прям идиллия.

— Да какой там. Заеб@л, надо сказать, основательно. Пил то он регулярно, потому у нас эти казаки-разбойники через день.Ну я и решил все это прекратить.

— Моим методом?

— Я что- дурак? С комроты отношения портить?

— Спасибо.

— Пожалуйста. Не, я умнее все обустроил. Начал с тонкой лести. Мол, тащщ капитан, вы такой смелый человек, мы прям все вами восхищаемся... Тот надулся поначалу, это мол что... а потом заинтересовался, чего это мол я смелый? Ну, как же, говорю, у нас тут в округе медведь-шатун шляется, привлеченный запахами солдатской столовой, а вы по ночам бесстрашно наши караулы проверяете...

— И что, купился?

— А что не купиться? У нас медведи на помойку частенько наведывались. Плюс я там народ подговорил, как капитан мимо прошел, так все о медведе говорят. То там его видели, то здесь. Потихоньку у капитана в подкорочку медведя в спячку и положили.

— И разбудили?

— А как же! Смотрю, как-то комроты навеселе. Ну точно сегодня в разведку пойдет. Вот мы ему медведя и показали.

— Не понял? У цыган арендовали что ли?

— Своими силами обошлись. На татарина одели шинель, ватник и караульный тулуп наизнанку вывернутый. И в любимые капитановы кусты посадили.

— Хы. И что, похоже?

— В темноте, да по пьяни сойдет.

— И?

— Ну капитан в кусты заполз, а на него Хабибулин как выскочит, да как заревет!

— Сильно!

— Хабибулин в роль вжился. Озверел прям. Правда он, кажется, с гориллой роли перепутал. Я вот даже в цирке не видел, что бы медведи ревели, да в грудь себя кулаками колотили. Потом он еще зачем то снег загребал лапами и в ярости над собой подкидывал.

— Капитан не просек?

— Капитан так бежал, что сапог потерял.

— Офицерский? Хромовый?

— Он самый.

— Погоди. Гансы их же «внатяг» надевают. Его же снять целая проблема...

— Сами офуели. Но после этого командир к нам ни ногой.

— Ты мне комплекс неполноценности родил. Выходит, я дебил- что ли?

— Макс, это новость только для тебя. Для окружающих это давно это «реальность, данная нам в ощущениях...»