Наша Антонина-реаниматолог была четко волчица. Оскалит зубы, отбросит сигаретку, вцепится в помирающего и, глядишь, вернет его из небытия. Простое русское лицо. Привлекательное. Фигура замечательная. Держала форму.

У Антонины с директором были свои отношения. Она его несколько раз вытаскивала с того света после сокрушительных инфарктов — этого бича всех активных хирургов. «Я у тебя, как у Христа за пазухой», — говорил просветлевший директор. «Эх, не бывали вы за моей пазухой, — отвечала Антонина. — Там еще лучше». И смеялись оба.

Однажды в середине рабочего дня она устроилась «отдохнуть» в кабинете заведующего отделением. Тот был где-то в командировке. К ней прилепился молодой симпатичный ординатор. Он приехал откуда-то из Сибири набираться хирургического опыта. Вот он с Антониной и набирался. Но забыл запереть дверь.

В самый сокровенный момент дверь распахнулась и вошла одна гранд-дама. Зина. «Гранд» — это только ростом, но не умом. Зато была еще и членом партийного комитета. Так вот она и вошла в тот славный чертог, нарушив романтическое свидание. В ответ на возмущенный, даже ошеломленный возглас: — «Что это значит?!». Антонина выглянула из-под сибиряка и хриплым от страсти голосом сообщила: — «У меня обеденный перерыв, я тут е…сь и прошу закрыть за собой дверь!». Дама выскочила, как ошпаренная.