Я пришёл на работу рано, к шести, чтобы за день успеть подготовить проектную документацию. Сроки, как часто бывает, горели. Через час в мой кабинет заглянул наш гендир, Олег Сергеевич. Я знал, что он бывший военный. Ходили слухи, что служил чуть ли не в спецназе ГРУ и имеет славное боевое прошлое. Пожалуй, это лучший босс за всю мою карьеру. Умеет полностью доверять своим коллегам и при этом держать под контролем все процессы в компании. Хорошо знает каждого сотрудника, его биографию, сильные и слабые стороны. Олег Сергеевич приходил на работу рано, к семи, но и никогда не задерживался — убегал забирать внука из детского сада.

— Ты здесь? Я думал, сегодня ты будешь в офисе только во второй половине дня? — гендир удивлённо поднял брови.

— Почему во второй? Переговоры были вчера, Тетрапак принял наконец решение. Надо сегодня все оформить и отправить на утверждение.

— Это хорошо. Но сегодня же первое сентября.

— Я знаю. Сроки жмут, как всегда, но...

— Господь с этим Тетрапаком. Я не о них. У тебя же сыну 7 лет? Сегодня идёт в первый класс?

— Да, жена отведёт. Если не утвердим концепцию на этой неделе, то запуск линии задержится до октября...

— Вадим, ты очень сильный специалист, но твоё неумение расставлять приоритеты убивает... — Олег Сергеевич разочарованно вздохнул.

— Не понял вас.

Гендир сел на стул.

— Закрой свой ноутбук, отвлекись. Расскажу тебе кое-что.

Я захлопнул ноут. Олег Сергеевич начал рассказывать.

Виктор пришёл к нам в июле. Младший лейтенант с отличный боевой подготовкой, с опытом работы в горячих точках. Открытый, прямой, спокойный. При общении всегда смотрел в глаза.

Прошло чуть больше месяца и мой взвод отправили в командировку. Этот августовский «вояж» был одним из самых «жарких» за всю мою службу. В одном из боестолкновений Виктор погиб. Он, как снайпер, в походе всегда держался отдельно от основного отряда. Когда мы попали в засаду, он прикрывал нас. Мы смогли отойти, а Виктор отстал и не смог выбраться. У него остались жена и семилетний сын.

По возвращении домой, я позвонил вдове, пытался поддержать, предлагал любую помощь. Она очень беспокоилась за сына. Мальчик сильно переживал, снял со стены фотографию отца в траурной рамке, поставил к себе в комнату, надолго закрывался один.

Что можно сделать в такой ситуации? Как помочь? Через пару дней в голову пришла одна идея. Бредовая, но лучше не было. Я собрал взвод и обратился к с просьбой уделить полдня сыну погибшего соратника. Как я и ожидал, никто не отказался. Но самое удивительное началось потом. Ко мне стали подходить солдаты и офицеры со всей части, спрашивать разрешения участвовать в планируемом мероприятии. Это уже было неожиданно.

Первого сентября во дворе одной из городских школ, несколько десяток взволнованных первоклашек в нарядных строгих костюмчиках стояли в линейке и слушали речь директора школы о новом этапе в их жизни. Родители новоиспеченных школьников стояли в сторонке, умилённо наблюдали.

Директор закончил основную речь фразой:

— Друзья! Сегодня у нас есть один особенный ученик. Его пришли поздравить друзья его отца.

Из-за здания маршем, ровной коробкой вышла сотня военных в парадной форме, чеканя шаг так, что эхо раздавалось на несколько кварталов. Остановились напротив обомлевших первоклашек. Я, на правах возглавляющего шествие, произнёс:

— Поздравляю Селиванова Михаила Викторовича и его товарищей с началом обучения в школе!

— Ура! Ура! Ура-А! — отозвался строй.

Я подошёл к сыну Виктора, протянул ему два погона и сказал:

— Это твоего отца. Храни их. И всегда знай, что можешь рассчитывать на нас в любой ситуации.

Мальчик вытянулся по струнке и держался строго, не обращая внимания на крупные слезы, стекающие по щекам. Он взял погоны и невпопад ответил дрожащим голосом:

— Так точно! То есть... вас понял.

Гендир поднялся со стула и спросил:

— Во сколько линейка?

— В девять, — мой голос предательски дрогнул.

— Ты ещё успеешь. А Тетрапак подождёт.