Режиссер, два оператора и звукооператор, вот и вся небольшая съемочная группа, которая добралась до какой-то затерянной в тайге зоны, аж за четыре часа лету от Москвы.

Они снимали там фильм об одном тамошнем знаменитом заключенном.

Со временем все подружились со свирепым «хозяином» зоны – высоким седым полковником, ведь при ближайшем рассмотрении, он оказался вполне милым, малопьющим, интеллигентным человеком.

Полковник тоже тянулся к гостям из Москвы, без них и поговорить то не с кем в тамошней глухомани, уж не то что Бродского наизусть декламировать. Подчиненные от Бродского, ну совсем далеки, в конце-концов, не со «шнырями» же из хозобслуги дружить?

Так они все вместе и засиживались далеко за полночь за богатым столом со столичной водкой, местными поросятами и жареными гусями.

И вот, наступил предпоследний день съемок, завтра домой.

После легкого формального «шмона», группа со своими кофрами и штативами привычно вошла в зону, где ей преградил дорогу марширующий отряд, халтурно-поющих зеков.

Группа остановилась и спокойно пережидала, вслушиваясь в слова песни, как вдруг из строя раздался крик: — «Сергей! Серега! Батов!»

Звукооператор встрепенулся, вытянул шею, вгляделся в нескончаемую серую массу и заорал в ответ: — «Саня! Романов! Ты!?»

Жизнь – есть жизнь, одноклассников не выбирают.

Песня смолкла, отряд остановился и звукооператор рванулся сквозь толпу зеков к своему непутевому однокласснику.

Встретились, обнялись, седой, беззубый зек Саня Романов, даже всплакнул от нахлынувших чувств, но тут дали команду продолжать движение и зэки двинулись дальше, только уже без песни.

Вечером того же дня, «хозяин» зоны организовал особо-пышный прощальный ужин. Завтра еще полдня съемок и в аэропорт.

Все было как всегда, но все же не совсем, помимо огромного стола, в углу у дверей стоял маленький круглый столик сервированный на одного. Сервированный богато и даже со своим гусем, но все же на одного.

Все начали рассаживаться за большой стол, но полковник неожиданно, как бы извиняясь, обратился к звукооператору:

— Сергей, у меня к вам большая просьба, вы не могли бы сесть за вон тот отдельный столик? Он ничем не хуже и даже удобнее, соблюдем, так сказать формальности…

— Почему за отдельный? Что за формальности?

— Как бы вам это объяснить…? Вы конечно не были в курсе, но заключенный Романов, если можно так сказать «опущенный», он в свое время «фуфло задвинул»

— Что «задвинул»?

— Проиграл в карты и не смог вовремя вернуть долг.

— А я тут при чем?

— Ну, вы же с ним утром контактировали. Конечно же это не ваша вина, вы не были в курсе, но поймите и меня, в зоне свои порядки и законы…

После некоторой паузы, звукорежиссер не сказав ни слова, покинул комнату, за ним вышла и вся группа.

На следующее утро, когда были сняты последние кадры на плацу, настало время собираться и уезжать.

Полковник лично пришел проводить съемочную группу и старательно делал вид, что ничего такого вчера не произошло.

Мимо проходил все тот же флегматично-поющий отряд зеков, как вдруг, звукооператор Сергей бросился к полковнику и крепко обнял его на прощание.

От неожиданности, полковник не сразу вырвался из объятий и закричал: — «Что же ты, сука, делаешь!?»

Сергей улыбнулся и ответил: — «Ой, и не говорите. Жизнь вообще несправедливое говно»

…Уныло-проплывающая песня мгновенно смолкла, счастливым зекам было совсем не до песен…