Тут юноша призывался в израильскую рабоче-крестьянскую народную армию. На комиссии говорит: «В танкисты хочу». У нас все мужчины танкистами были с Халхин-Гола еще. Такая семья.

Что такое Халхин-Гол и как его на мацу мажут в комиссии не знали, но семейными традициями заинтересовались.

— У меня и песня любимая про танкистов есть, — заливается хлопец. И запел. Вот эту про про сладкую троицу. «На границе... Тучи... Амура...», ну где «...нерушимой дружною семьей, три танкиста три веселых друга — экипаж машины боевой». Его конечно просят перевести. Потому если советско-японский конфликт для здешних вояк — что живопись эпохи возрождения, то слово «амур» достаточно международное и интригующее.

— Счас. Значит... «Шлоша танкистим ализим хаим бе-мишпаха», — радуется призывник.

— Что!? — одновременно вскрикивают все члены комиссии, кроме одного зардевшегося майора-эндокринолога, увлекающегося на досуге гомеопатией.

Тех кто кроме слова «танкистим» дргуих не понял, просвещу: На иврите «шлоша» — трое, «бе-мишпаха» — в семье/семьёй, «хаим» — живут, а не только имя благородного господина, а вот «ализим» тут интереснее. В принципе, «ализим» — это веселые, но в основном используется для называния гомосексуалистов. Вот и получается — любимая песня про семью танкистов-гомиков, которые в своем танке живут дружною семьей.

— И вы поэтому хотите в танк? — спрашивает парня пожилой военный психиатр.

— Чтоб амурами там заниматься.

— Может у вас уже и пара товарищей есть?

— Есть! — радостно кричит будущий защитник Родины! — Трое! Но у нас же в Израиле и танки побольше. Как раз получится.

— И у них тоже семейная традиция и вот эта песня?

— Традиция да, а быть «танкистим-ализим» и жить одной семьей я их научу!

...Ну короче взяли парня. И друзей его тоже. Потому что эндокринолог вступился, потому что толерантность и плюрализм. И еще потому, что накануне у них другой боец русского происхождения был. В моряки просился. Тоже песню пел: «И тогда вода нам как земля! И тогда нам экипаж семья...»